В День борьбы со СПИД подросткок Элши Роуз Мэрфи, мотивационный спикер и ВИЧ-активист, рассказывает о том, как это – жить с ВИЧ.
By Andrea Thompson December 1, 2016
Подростки думают, что ВИЧ и СПИД – болезни, оставшиеся в прошлом. Они не правы. Я – молодое лицо ВИЧ.
“Вы ВИЧ-положительная?” – спросили доктора у моей мамы. 1998 год, мне было три месяца. Меня срочно доставили в больницу после остановки сердца. Врачи обнаружили у меня пневмоцистную пневмонию, распространенное среди людей с ослабленным иммунитетом заболевание. Очевидным объяснением ситуации был ВИЧ.
Мама ответила: “нет”. Но она не знала правды. Она раньше никогда не тестировалась. Позже тест подтвердил, что мы обе позитивны. Она передала мне ВИЧ, пока я была еще в утробе.
Моя мама была красивой женщиной с искрящимися голубыми глазами, длинными темными волосами и широкой улыбкой. Она любила шутить и петь рок-песни. Но еще она была порабощена зависимостями, которые в конце концов лишили ее возможности заботиться обо мне.
Социальные службы связались с 200 приемными семьями, умоляя их взять меня: трехмесячного больного ребенка. Никто не захотел. Но одна леди, Кэри Мерфи, у которой уже была семья из пяти детей с инвалидностью, согласилась взять меня. Она примчалась в больницу, чтобы увидеть меня, тонкокожую и лысую, с волосами, выпадающими на больничную подушку. “Если повезет, она проживет еще месяц,” – говорили врачи. Кэри ответила: “Ничего с ней не случится. Она будет жить”.
Она оказалась права. Сегодня мне 18, и я более чем жива: я великолепно себя чувствую, а Кэри стала моей приемной матерью. В десять я начала рассказывать медицинским ассоциациям о том, как это – родиться с ВИЧ. Я была единственным ребенком, выступающим открыто. Даже мои родители и врачи считали, что рассказывать публично о моем статусе – не очень хорошая идея. Но я всегда говорила о своем диагнозе открыто и публично. В шестнадцать я начала сотрудничать с “Free the Children”, самой большой благотворительной организацией в мире, где дети помогают детям.
В большинстве западных стран до сих пор существует стереотип о том, что ВИЧ/СПИД – заболевание исключительно гомосексуалов. Подростки воспринимают ВИЧ как болезнь из прошлого. Но они ошибаются. Согласно информации ООН, в мире около 37 миллионов человек инфицированы ВИЧ, из них 1.8 миллиона – дети, заразившиеся в утробе. Быстрее всего эпидемия распространяется среди молодых людей, в основном – девочек и молодых женщин, контактировавших с вирусом через мужчин-партнеров и после изнасилований.
Взрослеть с ВИЧ не так просто. Меня не приглашали на многие вечеринки. Одна соседка запретила мне играть с ее детьми, другая запретила даже заходить к ним во двор. В семье друга мне запрещали использовать их стаканы, вилки и посуду. Но моя большая приемная семья всегда давала мне чувствовать себя защищенной.
Сейчас я обычный подросток. А учусь на первом курсе университета, на бакалаврате факультета изящных искусств и театра. Планирую стать профессиональной актрисой, коучем и музыкантом. С моим парнем (да, у меня есть парень) мы познакомились через общего друга. Он узнал о моем статусе еще до того, как мы познакомились, я уверена. Он полностью принимает его.
Я принимаю лекарства и коктейль витаминов и заработала остеопороз, истонченные волосы и легкий церебральный паралич, который мне иногда досаждает. Но мне очень повезло быть здесь.
В этом году выступала на одной сцене с Шарлиз Терон на We Day в поддержку ее компании #GenEndIt: мы вдохновляли молодых людей беречься от ВИЧ. Принц Чарльз лично наградил меня.
Внук Нельсона Манделы, Квэку, сказал мне несколько лет назад пока мы ждали за сценой перед совместным выступлением: “Ты – именно то, что нужно сообществу людей, живущих с ВИЧ”.
Я не понимала, о чем он. Но сейчас поняла: я обычная девочка по соседству, встречаюсь с чьим то сыном. И я даю людям понять болезненную правду: такое происходит везде, а не только в Африке или гей-сообществе. ВИЧ/СПИД все еще представляет серьезную угрозу нашему обществу, и именно поэтому я продолжаю говорить.
