Психолог вроде бы и неплохой, а мне что-то некомфортно с ним, это значит со мной что-то не так и нужно заставить себя ходить? А если психотерапевт после сеанса звонит моей маме и обсуждает с ней мои проблемы, это окей?
Мы поговорили с психотерапевтом и консультантом-медиатором Марией Фабричевой о том, как понять, что перед тобой профессионал, что может рассказывать психолог родителям, а когда нужно менять специалиста.
У нас в стране очень много иллюзий у родителей: они считают, если привели подростка к психологу, тогда, будьте любезны, товарищ специалист, как-то измените ребёнка, чтобы он был удобный для нас. Родители, к сожалению, ещё не готовы включаться в работу, забывая о том, что ребёнок всё-таки выходит из семьи и какое-то время он будет еще зависеть от родителей. Если у ребёнка возникают сложности, они могут быть связаны и с напряжением в семье, а не только со сверстниками или «мы то хорошие, а он непонятно в кого такой вот». Я не говорю, что все родители такие, но подобные случаи встречаются.
Также важно учитывать еще один момент. Если семья обращается к психологу, у которого частная практика и услуги терапевта оплачиваются, важны трехсторонние контракты, то есть родители оплачивают посещения терапевта за ребёнка. Подростка важно уведомить, что заключается такой контракт, и в нём указываются не только финансы, но и определяется то, какие ожидания есть у родителей, а какие у подростка, к чему мы двигаемся и чем может быть полезен психотерапевт.
Что стоит учитывать при выборе психолога?
Табу
Сразу пройдусь по жестким табу, которые строго запрещены. Согласно этике, психолог не может трогать руками клиента. Кто-то говорит «без согласия», а я хочу подчеркнуть, что он вообще не имеет права трогать руками своего клиента, если это не телесно-ориентированная терапия, перед которой психолог объясняет, что будет происходить, зачем и почему, а клиент в любой момент имеет право сказать стоп. И, конечно же, такие практики не имеют сексуального (читай: эротического) подтекста.
Никаких объятий и поглаживаний. Иногда бывает, что в конце сессии клиент говорит: «Можно я вас обниму?» Конечно, да, но опять же, без какого-либо подтекста.
Недопустимы оскорбления, унижения, токсичная критика, которая переходит на личности, на те или иные особенности внешности или манеру речи. Мы можем конфронтировать в работе. Мы можем интересоваться, почему клиент так считает или почему так говорит. Это называется интерес.
Но мы не можем сказать: «Послушай, я никак не пойму, что это на тебе вот это одето? Что это такое? Это мода сейчас такая?»
Недопустимы и более жесткие переходы на личности, сравнения, крик, унижения, устрашения, наказания, шантаж и так далее. Это табу. Это сразу нет. Я очень надеюсь, что таких психологов нет. Но часто сталкиваюсь с тем, что, например, могу мыслить категориями города-миллионника. Тут больше информации и всегда есть тот, у кого можно что-то спросить. Но есть города поменьше, есть поселки, маленькие деревеньки, куда не всегда доходит качественная информация. А мне хочется, чтобы подростки в любой точке страны имели право знать и не попали в ловушку, когда появится некий человек и скажет, что он психотерапевт и сейчас всё вылечит. А сам начнет делать какие-то трешевые практики, называя это провокативной психотерапией.
Конфиденциальность
Есть правило конфиденциальности. Мы сообщаем клиенту о том, что всё, что сказано в кабинете, остается в стенах кабинета и не будет использовано нигде, никак, ни при каких обстоятельствах и не может стать достоянием общественности. Иногда может быть договоренность о том, что тот или иной кейс описывается или используется в каких-то научных трудах или работах, но только с согласия клиента. Не называется ни имя, ни фамилия, ни точный возраст.
Мы не разглашаем те или иные случаи, за исключением ситуаций, которые несут угрозу жизни клиенту самому себе или окружающим. Например, если человек говорит, что у него есть намерение совершить преступление, мы не можем оставить это без внимания. Об этом клиент также уведомляется сразу на первой встрече.
С подростками эти правила тоже учитываются.
Иногда мы обсуждаем с подростком ситуации, о которых не знают его родители. Тогда мы спрашиваем, готов ли он поделиться с семьей той ситуацией, которая с ним произошла. Иногда ребёнка нужно подготовить к какому-то серьезному разговору с родителями или подросток сам может инициировать общение в присутствии психолога. То есть какие-то истории могут выйти за рамки конфиденциальности и стать известными родителям, но это всегда обсуждается. Подростку важно понимать, что большинство из того, что он рассказывает в кабинете психолога, остается между ним и психологом. Не происходит так, что ребенок что-то рассказал, а потом психолог позвонил матери, сообщил ей всё, а она уже в курсе и имеет дополнительные рычаги управления.
Люди не сходятся
Бывает, что психолог прекрасен, хороший специалист с компетенцией, с этикой, но он просто не подходит подростку по исключительно субъективным аспектам. Запах не нравится, манера речи, ценности — такое тоже бывает. Это не плохо и не хорошо. Просто люди не сходятся, нет контакта, не создается то самое терапевтическое комфортное поле. Это не трагедия. Тогда подросток может сказать, что он не отказывается ходить к терапевту, но продолжить работать с кем-то другим. Но здесь нужно наблюдать: если этот не подходит, этот не подходит и тот не подходит, тогда это может говорить о психологическом сопротивлении. То есть подросток просто не готов идти в работу. Родителям важно выяснить, какие опасения есть у их ребенка.
Человек имеет право отказаться и поменять психотерапевта. Иногда мы доходим с клиентом до определенной точки, когда уже не можем быть ему полезны. И это нормально — попрощаться.
Любой человек может менять терапевта, двигаться дальше, и это не катастрофа. Это не говорит о том, что психолог или клиент плохой. Человек волен идти дальше.
Психолог работает по запросу
Клиент озвучивает свою цель, чего хочет вместо этого и что хочет изменить в себе. Да, могут быть ответвления, лирические отклонения, жизненные обстоятельства вне запроса, если что-то случилось. Но у нас есть основная цель, по которой мы движемся и идем за клиентом. Психолог не говорит: «Вы знаете, я вижу, что у вас огромные проблемы с матерью. Прям чувствую. Не бывает людей, у которых всё нормально с матерью». Мы можем что-то предложить, обозначить, выразить беспокойство и спросить, хотел ли бы клиент об этом поговорить. Мы не навязываем клиенту, если он не хочет поднимать какую-то тему, что это его сопротивление. Сейчас как заставлю решать проблему! Это не совсем корректно, когда на клиента давят. Бывает, что человек просто не готов, ему нужно время.
Запрет на двойные отношения
Есть такое правило — «запрет на двойные отношения». Например, я психотерапевт, у меня есть подруги, у которых есть дети-подростки. При всей моей любви к моим подругам, я не могу брать в работу их детей, потому что у меня складываются двойные отношения: я знаю их маму, я знаю их папу, бабушек и дедушек иногда тоже знаю. Мы общаемся и встречаемся за периметром кабинета, проводим время вместе, и это предполагает эмоциональные включения любой из сторон: с моей стороны, со стороны родителей, которые являются моими подругами, со стороны детей, которые знают меня с раннего детства, как забавную тетю Машу. Это может вызывать напряжение и приводить к негативным последствиям. Почему подросток должен тёте Маше, которая болтает по телефону с его мамой, рассказывать свои тайны и переживания?
Рамки компетенции
У психологов и психотерапевтов есть рамки компетенции. Например, я работаю с теми или иными запросами самооценки, уверенности в себе, жизненного сценария. То есть у меня есть определенный слот, с чем я работаю, а с чем нет. Например, я не занимаюсь наркозависимостью. С такими запросами я отправляю к другим специалистам. Я не работаю с душевными расстройствами клинического спектра. Я могу перенаправить человека к своим коллегам, которые могут назначать медикаментозное лечение. Это психолог обязан проговорить клиенту.
Образование психолога
Имеет значение образование психолога. Какой вуз окончил — профильный или непрофильный? Есть ли дополнительные оконченные направления психотерапии? Люди, которые имеют образование, где-то это обозначают: либо у себя на сайте, либо в социальных сетях. Можно также лично спросить про образование, иногда клиенты просят показать диплом. Почему нет? Имеют на это полное право.
Психолог — не Бог
Психолог — не Господь Бог. Он может ошибаться, сомневаться, с ним можно как соглашаться, так и не соглашаться. Психолог выдвигает гипотезу, а не как Дельфийский оракул сразу заявляет проблему клиента и видит ее решение. Мы работаем на гипотезах, и она может подтвердиться и привести к решению, а может не подтвердиться. Клиент вправе сказать, что ему что-то не откликается.
