По данным ООН каждая третья женщина в мире становится жертвой насилия. Наш спецпроект #ОднаИзТрёх, как и многие другие, призван заявить о проблеме насилия над женщинами. Больше о проекте здесь.
Мы расскажем истории трёх девушек, они – каждая третья. Их вы видите на улицах, с ними учитесь и дружите. Именно поэтому говорить об этом важно. 
Особенно сложно вспоминать о своей истории сегодня. Сейчас мне 19, у меня кардинально другая жизнь, которую я люблю. Я работаю, учусь в одном из лучших университетов Украины, живу в городе, который люблю всем сердцем, и совсем не хочу возвращаться ни к прошлому, ни к месту своего рождения. Хоть так было не всегда.
Мне 14. У меня есть только школа и спорт – танцы. Там же и все друзья. Живу я вполне хорошо, иногда грущу, нахожусь в предвкушении подросткового возраста: там и приключения, и любовь, и всё самое весёлое. Проходит немного времени и ситуация меняется: я ухожу из спорта, который тогда считала своей жизнью и остаюсь почти без друзей. В школе учителя начинают травить, прошу маму перевести на домашнее обучение.
Контекст у меня такой: мама выгнала отца из дома, а я росту с образом и характеристиками, которыми она его наделила. Росту и ненавижу всем сердцем: он её сильно бил, унижал, изменял. Мама выплачивает кредиты, которые он повесил на нас с ней, и я понимаю, что она не справляется. Делает всё, что может, но не справляется. Я её очень люблю, но мне не хватает заботы от папы. Ну, заботы этой, как и папы самого, просто нет рядом.
Я начинаю тусоваться с ребятами со школы: первый алкоголь, сигареты. Я умная, не хочу проблем – рассказываю маме, ведь она – мой друг. Сходимся на том, что “попробовала и хватит”.
Проходит немного времени и я перехожу в 10 класс. Мне 15 и жизнь начинает меняться.
Сентябрь. Я вливаюсь в самую модную компанию своей школы. Появляется чувство, будто я кому-то нужна и важна. Алкоголь, сигареты, тусовки – всё выглядит так по-домашнему и круто, как в сериалах. Ну, знаете, вроде “Молокососов”.
Потом всё становится сложнее: в школе меня всё ещё травят учителя, новый класс. Параллельно умирает близкий человек. Всё это накладывается на сложные внутренние переживания.
Они появились лет в 13, но сейчас ощущаются гораздо резче.
Понимаю, что мои “друзья” чувствуют что-то похожее. Провожу с ними почти всё время: у меня появляется парень, я чувствую заботу и любовь, всё выглядит очень красиво.
В это время узнаю, что моя подруга продолжает себя травмировать. У неё сложная ситуация, ей самой сложно.
Задумываюсь: может, если я причиню себе боль, станет легче?
Пробую. Легче не стало. Впервые я порезала себя дома, при маме. Помню, как она увидела. Было страшно, что у неё остановится сердце. Она рыдала, стояла передо мной на коленях и умоляла никогда не причинять себе боль. Я рыдала вместе с ней.
Но меня это не остановило.
С каждым днём я чувствовала, что мне становится хуже. Желание жить исчезало: я перестала чувствовать эмоции. Когда я травмировала себя, думала о маме. Наверное, это меня остановило тогда от того, чтобы не покончить с собой окончательно. От порезов не остановило, я думала, что если меня не станет, никто даже не заметит.
Рядом со мной оставались те люди. Я думала, что я им нужна. Они это поддерживали: говорили о дружбе, любви и преданности. Рядом оставался и парень.
Я уже тогда поняла, что хочу с этим что-то делать. Вариантов было несколько: смерть или лечение. Решиться на суицид я не могла – маме было бы очень плохо, поэтому я просто надеялась, что умру: переходя дорогу, замедляла шаг, в надежде попасть под машину; засыпая, мечтала не проснуться. Мама отвела меня к психотерапевту: ему, очевидно, было всё равно на свою работу. Он назначил мне лошадиную дозу транквилизаторов и отправил домой. Я их послушно пила, а потом начались проблемы со здоровьем – помимо общего зомби-состояния от препаратов, у меня обнаружили кисту. Перестала их пить, пришла в себя и поняла, что не помню весь период приёма лекарств.
Я хотела одного – спать. Мама просила ходить в школу: я приходила, врала в медпункте о тошноте, уходила домой. Проверенная схема.
Я начинала осознавать, что выход понемногу теряется: связывалась со странными людьми, становилась всё более асоциальной, апатичной. Последний шанс – лечебница.
Мне выписали направление в психиатрическую клинику с целым букетом: клиническая депрессия, обсессивно-компульсивное расстройство, паническое расстройство, анорексия, булимия и ещё парочка.
Всё это время я себя так ненавидела, что наличие расстройств меня не удивил ни капли. Я просто мечтала умереть, причем в весе 38 килограмм.
Увидев условия, я впервые что-то почувствовала: это был страх. В этом индустриальном городке, Запорожье, условия лечения людей с психическими расстройствами были сродни концлагерям. Я никогда бы не подумала, что Колыма может быть так близко. Мы сбежали оттуда спустя пару часов.
Через какое-то время всё почти наладилось: все эти препятствия рядом со мной проходили мои друзья и парень. Я решила жить.
Я думала: “Кому я буду нужна, если не им? Кто меня будет любить, если не он? Он столько вытерпел со мной, наверное, это судьба”
Я несколько раз пыталась уйти от него. Я признавалась, что не люблю его и что мне с ним неинтересно. Хотела завершить отношения хорошо: я была благодарна ему за то, что он поддерживал меня. Ничего не получалось, а если получалось – ненадолго. Близился мой 16-й день рождения, решила начинать новый год своей жизни без него. Мои друзья и семья всё таки уговорили меня его пригласить. Зря.
Мой шестнадцатый день рождения стал самым страшным днём в моей жизни.
Всё начиналось хорошо: все пришли нарядные, с подарками. Моя мама так старалась сделать для меня праздник, что арендовала целый дом. Мы радовались с ней, пришла вся моя семья. Вечером мы поговорили с ней о моих отношениях с ним: о том, что мне не хочется с ним спать, но, возможно, мы будем пробовать встречаться опять.
Потом был алкоголь.
А потом мне было страшно.
Больше всего я запомнила его фразу: “Ты же побрила ноги. Всмысле “нет”?”
Он изнасиловал меня на мой день рождения. А на утро я прошла самые сложные 200 метров в своей жизни – от машины до дверей маминой квартиры. Тогда я поняла точно, что означает “хотеть умереть”, а что значит “не хотеть жить в определенных условиях”.
Я чувствовала себя грязной, будто я теперь хуже, чем все, и мне не отмыться от этого позора: я лежала две недели подряд, отказывалась вставать. Постоянно плакала. Мне было очень больно и плохо. Я чувствовала, что меня отняли у меня самой.
Когда я рассказала той компании об этом, они никак не отреагировали. Он начал распостранять слухи, говорил, что всё это клевета. Мне писали чужие люди, поливали меня грязью. Мои друзья не верили мне. Они оказались не моими друзьями. Они говорили, что это только наше с ним дело.
Какое-то время я не понимала, что делаю, творила всякие глупости. Помимо посттравматического стрессового расстройства, у меня появился стокгольмский синдром. Я продолжала видеться с ними, повторяла себе, что они любят меня, я им нужна.
Я чувствовала себя использованной, а мне повторяли, что я сама виновата в том, что произошло. Даже спустя время мне присылали картинки, где я стою в ряд с Дианой Шурыгиной, подписывали эти же картинки мерзкими шутками.
В какой-то момент я протрезвела, решила начать новую жизнь. Я отказалась от всех них. Мне было очень плохо, я была совершенно одна, но это того стоило.
У меня всё получилось.
Сама [не] виновата
Переживая такое потрясение и поддаваясь на давление окружающих, девушки часто начинают думать о себе в том же ключе, что и те, кто поддерживает культуру виктимблейминга.
Виктимблейминг — дословно переводится как «обвинение жертвы», процесс, «когда на жертву преступления, несчастного случая или любого вида насилия возлагается полная или частичная ответственность за совершённое в отношении неё нарушение или произошедшее несчастье» (привет, wikipedia.com).
Эта культура обвинения жертв, как и многие другие социальные явления, вызвана гендерным вопросом и положением женщин в обществе.
Они испытывают чувство вины, чувствуют себя грязными, испорченными, пытаются найти причину в себе. Не вдаваясь в долгие рассуждения касательно этой темы, хочу вывести это в маленькую записку:
Если это случилось с тобой, запомни несколько вещей:
1. Ты не виноват/-а
2. Его/её поступок очерняет только его/её
3. Ты не могла/мог на это повлиять
4. Факт преступления не делает тебя хуже других людей
5. Обратись к врачу
Модели нашего проекта не имеют отношения к истории, описанной в статье.
